Нашелся мой друг – Костя Ядченко. Детство на улице Карла Маркса в провинциальном полуеврейском городишке Речице, что в 40 километрах от Гомеля, если ехать по железной дороге на Пинск. Городок на правом крутом с обрывом берегу Днепра. И вся жизнь была связана с улицей, Днепром, лесом в 2-3км. от города. Незабываемые послевоенные годы: голодные, холодные, плохо одетые, с огромными очередями за хлебом, который выдавался по продовольственным карточкам. Эти очереди с давкой, матом, проклятиями. Их нужно было занимать с вечера, отмечаться ночью и выстаивать с раннего утра. Они были частью нашей жизни. Мы жили на одной улице, вначале - совсем рядом, а потом он перебрался поближе к днепровскому обрыву. Улица была и домом, и нашими университетами с такими бедными, но бесконечно разнообразными и до боли дорогими играми на ней.
И не только улица. Книги. Я думаю, что именно книги и были нашим настоящим университетом и путем в будущее. Они были еще дороже и наших бесконечных и изобретательных игр на не асфальтированной улице, и позже посиделок допоздна, и набегов на соседние сады, и первых романов на нашей улице, и первого танго под звуки старой радиолы. Книги были инструкциями и наших игр, и интересов, и планов на будущее. Мы жили книгами, жили по книгам, стараясь скопировать их в реальность. И мечтали тоже по книгам. Эти старые, замусоленные, истрепанные, пожелтевшие книги, где иногда надо было перебирать все листы, чтобы найти продолжение. Мы их иногда покупали, но чаще обменивались, дожидаясь в очереди. Кто-то тайком добирался до книги родителей, кто-то выменял, кому-то посчастливилось найти что-то интересное в городской или школьной библиотеке. А редкие удачники добывали книги в местах неясного происхождения. Особенно ценились старинные издания с еще дореволюционным «ять», которые мы быстро научились расшифровывать. Жюль Верн, Гюго, Дюма, приключения Тарзана, старинные детективы… Мы их поглощали запоем. Помню, как дважды чуть не сделал пожар, когда читал заветную книжку под стеганным зимним одеялом при свете плошки-коптилки… Но об этом нужно писать отдельный роман. И все же воздействие книг было не меньшим, чем советское воспитание в школе, в семье. Может быть, именно там мы научились правильным понятиям: честь, человеческое достоинство, верность и дружба. Если пожелает В-вышний, то когда-нибудь еще родится эссе на эту трогательную и важную тему.
Мы с Костей учились в одной и той же легендарной средней школе №4 имени Короленко на улице Советской, возле почты. О ней, как и о наших учителях, отдельный рассказ, хотя в воспоминаниях об отце я затронул эту тему.
Именно из-за моего Кости я и обратился к Интернету в моем компьютере, который до этого бездействовал два года. Еще интереснее, что Костя нашел меня через Интернет после 34-летней разлуки. И надо же было случиться так, что я (по ранее необъяснимым причинам) оставил свое первое имя Эрнст, данное в честь немецкого Эрнста Тельмана. Судьба сделала так, что Костя с Лидой 22 года назад родили дочь, прелестную Людмилу, которой нужно было познакомиться с парнем, нашедшим меня по имени через Интернет. Пути Г-дни неисповедимы…
О нашей школе должен написать кто-то более талантливый. Да и о Речице, как говорит моя жена, которая трижды побывала там: «Видимо, какая-то особенная вода в Речице…»
Так вот, в Интернете «Союз» открываю «Белорусские землячества». И что вы себе думаете? Трое речичан поместили там сообщения, в том числе и: «Окончившие СШ №4 в Речице в 1979г., - отзовитесь!»
После школы мы разошлись. И вдруг я обнаружил Костю – студента Ленинградского Кораблестроительного института (Корабелки), куда я так и не сумел поступить по независящим от меня обстоятельствам.
О нашем ленинградском периоде, фактически сформировавшем нас, с Б-жьей помощью, я еще вернусь… Половина койки в общаге «Корабелки», которую не раз дарил мне Костя; последняя банка консервов «Корюшка» для двух изголодавшихся молодых желудков с буханкой хлеба, «четвертушка» на 4-5-х по праздникам, танцы до полуночи в вестибюле… Разве можно забыть нашу несытую, небогатую, но такую насыщенную событиями и чувствами юность? Разве когда-нибудь можно забыть друга юности, настоящего, единственного друга?!.. Первая странная, больная и страшная последствиями «любовь», когда позволил себе это заветное слово, и уже тогда накрепко привязал себя к нему. Часто слово решает наши поступки, действия и иногда – будущее… Костя в самые трудные минуты был возле меня, со мною, за что я ему бесконечно благодарен. Хотя мы никогда не употребляли высоких слов, - ведь все было само собой понятно… Потом изгон из института, год адской работы, и – опять обманули, не приняли обратно. Слава Б-гу, тогда жил мой незабвенной памяти отец, который вновь спас меня, переведя в Ростов на Дону. Мой Ленинград... Страдания «молодого Вертера»... И опять Костя, один Костя, был моей связью со всем оставленным… Рязанщина… Опять Ленинград, но уже – без Кости. Он уже завел семью в Риге. А потом и я обзавелся семьей. Он единственный, который знал мои «тайны», крепко хранил их и ни разу не предал. Да, что и говорить – друг…
Я его искал все долгие 34 года разлуки. Вначале боялся – «связь с заграницей» могла испортить ему жизнь. Потом таяние ледяной советии… Я его искал в Риге, несколько раз посылал специальных посланников – безрезультатно. Мой Костя исчез…
И вот я его вновь нашел через столько лет. Мне очень дорога эта находка. Мы оба нашлись. Но нужно быть осторожным: чего только не могло произойти за этот срок с найденной пропажей. Хотя мы очень бурно начали наш новый роман, думаю, что надо немного сдержанней. Вот только, как это сделать? Море, океан чувств, воспоминаний заливают нас обоих. Давай побережемся девятого вала, ведь нам уже по 65…
Навряд бы узнали один другого на улице, хотя кажется, что никогда не расставались…
Фактически, это письмо старому другу, с которым так давно не виделись, пол жизни, целую вечность…
Книга для нас так много значила. Каждого человека В-вышний спускает в этот такой краткосрочный мир для определенной цели. Именно так, в таком виде, в такой оболочке, в такой судьбе человек может и должен выполнить свое предназначение в этом мире. Тот, кто недоволен собою или своей судьбой, восстаёт против В-вышнего. А ведь Ему, только Ему Одному, известны наши пути. Как часто со своего малого роста (букашка у башмака Гулливера) мы решаем, что правильно, а что нет, как надо бы было сделать для нас. А Ему виднее. Только изредка задним числом мы понимаем, что казавшееся тогда «плохим» - самое лучшее для нас. Судьба каждого человека – самый интересный роман. Я уверен, что каждый должен написать свою книгу. Именно эта мысль и убеждение заставляют меня сейчас писать. Я знаю, что Костя может и должен написать свою книгу…
Написать, и особенно, издать книгу для меня было фантастической, неосуществимой мечтой. Я даже об этом и не думал. Я всегда писал. Писчая чесотка… Стихи, статьи, письма… Вначале пером в тетради (недаром на чистописании отрабатывали нам почерк), потом впервые в институтском месткоме тайно добрался до пишущей машинки. Первые публикации (первая любовь) в ростовской институтской газетке «За медицинские кадры», потом – статьи в пронской районной газете. Душевное и стихи писал «в стол» для себя... О дальнейшем писании в рассказе «Роман с Медией» из книги «М.М.» Видеть себя опубликованным, когда можешь говорить со многими – это особое ощущение. Мне кажется, что каждый об этом мечтает. Но об издании книги я даже не мечтал.
Как и все нашего поколения, человек я достаточно консервативный. Начать что-то новое – трудно, очень трудно. Я еще стучал на машинке, когда весь Израиль уже был закомпьтирован. Дети, которые к тому времени подросли, заставили меня (апификоман на Песах) приобрести компьютер, очень простой, для начинающих. Потом пришло время для первой книги «Метод Мендельсона со сборником О ГИПНОЗЕ В ПРОЗЕ», где практически я собрал материалы, ранее опубликованные в газетах да плюс инструкции для моих пациентов.
Книги не пишут, их – рожают. Я начал рожать, когда уже больше не мог производить детей, приблизительно в 60 лет. Для набора книги нужен был более совершенный компьютер. Предсказания моих детей осуществились. Первая книга, как любой первенец, очень для меня дорога. А теперь, тем более - Костя через своего взрослого сына собирается ее издать в России. Вторая книга «События времен Машиаха» родилась от боли, бесконечного крика души, выплеснувшихся на страницы. Я очень горжусь тем, что все книги я выпустил сам, самостоятельно, полностью оформив их на компьютере. Это героический поступок, принимая во внимание то, что работать с компьютером я никогда и нигде не учился. Самоучка. До всего приходилось доходить самому через сотни проб, заново открывая «америки» и «велосипед»... Техническим консультантом и моим учителем был третий сын - Яшенька. Моя дочь Михаль, художник-самородок, нигде не учившаяся этому, дала мне картины и графику для оформления четырех книг. Я ей беспредельно благодарен за это, а вернее, - В-вышнему, давшему мне таких детей.
Я благодарен Ему и за то, что он дал мне ТАКИХ друзей, которых с Его помощью я сейчас нахожу и собираю по всему свету.
Третья книга – самая нелегкая и проблематичная – «Стихи моей юности». Столько пришлось выбросить, не печатать, а ведь каждый стих – кусок жизни, частица моей души. И опять моя Михаль заполнила всю книжку более чем 200-ми рисунками.
Четвертая – книга моей жизни. Память об отце, с которым я прошел всю жизнь, потеряв его в его 49 и мои 28 лет - «Сквозь дымку снов-воспоминаний». Это не сборник, это – вновь написанная книга. Наступило облегчение, как будто многотонный груз свалился с сердца. После этой книги я уже больше полутора лет не могу ничего написать…
В проекте, если пожелает В-вышний, книга о необыкновенной женщине ГОЛДЕ ЕЛИН, два года назад ушедшей от нас. А вернее – опять обо мне (человек всегда пишет только о себе) через призму Голды. И еще книга об нашем ИСХОДЕ ИЗ РОССИИ. Г-ди, дай жизни, здоровья, сил на это.
Хотя книги и выходят из-под нашего пера, но пишем их не мы.
Костя, напиши книгу о нас, о нашей юности, о своей нелегкой жизни.
Выполни просьбу старого друга.
|
