| 12
|
ОБРАТНЫЙ ОТСЧЕТ
|
20 декабря 2001 г.
|
ТЕНЬ ЕВРЕЙСТВА
Галина
АЙЗЕНШТАДТ
Похоже, эпидемия уже началась и вовсю распространяется. Раньше я думала, что ею поражена исключительно Беларусь, где слово "жид" в интеллигентской среде давно заменило спово "еврей".
Но вот, оказывается, она характерна и для Латвии. И "главный еврей" этой страны объяснил в интервью, что слово "жид" по-латышски не несет оскорбления: "В России, на Украине это спово традиционно
оскорбитепьное. В этом качестве оно пришло после 1945 года" ("ЕК", 16 августа).
Точь-в-точь такое же объяснение звучало и из уст моих белорусских коллег! И коллег из белорусской службы "Свободы".
Когда я впервые услышала в эфире белорусской службы радио "Свобода" слово "жид", я не поверила своим ушам. Такое не могло мне присниться в самом дурном сне за все девять лет сотрудничества с ней! И это звучит на американской станции!
Но вот оно прозвучало еще и еще раз, и тогда я высказала свое возмущение директору службы Александру Лукашуку. И услышала от него объяснение, которым ныне пользуется и "главный еврей" Латвии. Более того, вскоре мне и другим таким "неразумным" и непонятливым людям ответ. был дан через эфир. 2 апреля 1999 года заметкой под названием "Жиды". Ее автор -тогдашний сотрудник белорусской службы Сергей Шупа (ясно, что без санкции Лукашука она появиться не могла).
Привожу ее в переводе с белорусского.
"В конвенциях классического правописания или тарашкевицы (написание слов с употреблением мягкого знака - ГА. ) и в живом белорусском языке досоветского времени это слово было единственным названием народа, судьба которого за века совместной жизни тесно переплелась с белорусской. В этом смысле Беларусь принадлежала к тому же самому европейскому пространству,
что и Польша, Литва да и другие страны Восточной Европы, где слова "жид", "жидас" не имеют никакого оскорбительного или отрицательного оттенка.
Насильственная русификация подсоветской Беларуси придала белорусскому слову "жид" совсем иное звучание. В российском языковом контексте оно воспринимается так же, как и соответствующее российское, безусловно, оскорбительное спово. Возвращение в последние десятилетия к классическому несоветскому варианту белорусского языка снова поставило вопрос о статусе слова "жид". О том, как вернуть его в употребление, не оскорбляя самих представителей этого народа. Проблема чаще всего возникала в том, что последний раз замена советского "еврей" на несоветское "жид" произошла в чрезвычайно трагическое для наших народов время Второй мировой войны, что не могло не вызывать болезненных ассоциаций.
С другой стороны, восприятие этого слова зависит и от того, кем считать нас, белорусов, - самобытным восточноевропейским народом, как поляки или литовцы, или какими-то младшими братьями русских, и язык наш только отзвуком русского, со всеми его смысловыми ассоциациями. Эта дилемма, однако, до сих пор остается нерешенной, а сторонники классического правописания часто, чтобы избежать конфронтации, употребляют спова "еврей", "еврейский".
Слово "жид" погибло в пламени Холокоста. Слово "еврей" - на руинах советской империи. "Вы воскреснете, жиды, вслед за Беларусью", -
надеялся Янка Купала в 1919 году. Этому пророчеству не суждено было сбыться. Вторая мировая война забрала в Беларуси в небытие целый культурный континент белорусского жидовства. Задумаемся, чем реально наполнена известная всем формула: каждый четвертый (в Беларуси, гласит официальная статистика, в годы войны погиб каждый четвертый белорус, на самом деле большая часть погибшего населения - евреи). Этот континент исчез как Атлантида. Его наследниками остаемся мы все".
Красиво написано, даже изящно. А по сути весь смысл заметки сведен к тому, что во всем виноваты русские и русификация белорусов, а главное, восприятие слова "жид" зависит от того, кем ты считаешь белорусов и их язык, и, если обижаешься на слово "жид", значит, чуть пи не оскорбляешь белорусов, отказываешь им в праве на собственность. Каково?
Что при этом чувствуют евреи, когда их оскорбляют, как всегда, в расчет не принимается. В разговорах со мной Лукашук пытался доказать, что слово "жид" характерно для строения белорусского языка, его лексических норм. Правда, после моего решительного протеста он велел не употреблять это слово в эфире, хотя теперь оно, может, вновь вернулось туда, поскольку некому
уже протестовать. Заметка "Жиды" была позже опубликована в белорусской газете "Наша нива" (издается в Вильнюсе). Именно в этом издании слово "жид" уже несколько лет тому заменило слово "еврей", оттуда перекочевало в эфир белорусской службы, поскольку редактор газеты Сергей Дубовец начал вести здесь авторскую программу (в свою очередь, Лукашук издает в издательстве "Нашей нивы" свои книги), а потом и в лексикон белорусской творческой интеллигенции.
Порою складывается впечатление, что, ошалев от собственной смелости (еще бы, даже в советскую пору государственного антисемитизма слово "жид" редко осмеливались произносить вслух), они соревнуются друг перед другом, кто чаще произнесет это спово.
А что евреи Беларуси? В том числе и "главный" из них и менее главные? Как всегда делают вид, что ничего не знают, не замечают и все в порядке.
Вот и мой оппонент Рубинчик, политолог из Минска, упрекавший меня в однобокости позиции в статье "У минского гетто нет своего Евтушенко", стыдливо умалчивает об этом. Ссылаясь на хорошие эссе и рассказ о евреях Р. Бородулина и В. Быкова, он не "замечает", что журнал ARCHE, посвященный белорусскому еврейству, в котором опубликовался Ры-гор Бородулин, называется "Жыды", а "Наша нива", где постоянно публикуется Василь Быков (в одноименном издательстве издаются и его книги), уже давно "не знает" слова "еврей".
Значит, и Бородулин, и Быков тоже признали слово "жид" "нормой" белорусского языка? Вопрос этот очень болезненный для меня. У меня всегда были достаточно хорошие отношения с ними. Быков в свое время поддержал мое стремление написать книгу о "тихом" антисемитизме в Беларуси и даже написал предисловие к ней (ноябрь 1997 г. ). Но когда я издала ее, мне не удалось ее подарить ни Быкову, ни Бородулину. Оба под любыми предлогами уклонялись от встречи. Я думаю, это не случайно - настолько изменилась ситуация в их среде (в худшую сторону), что лучше было избежать обсуждения опасной еврейской темы (а получив книгу, не высказаться было бы неудобно). Это значило бы порвать связи с тем поколением, которое пришло им на смену, считает себя намного интеллектуальнее и одареннее бывших советских писателей, признавая (во всяком случае, на словах) только Быкова и Бороду-лина.
От старых собратьев Быкову и Бородулину доставалось немало, и именно за хорошее отношение к евреям. А за спиной Бородупина постоянно шептались, что вовсе он не белорус Рыгор, а еврей Гришка, которого в годы войны спасла белорусская женщина. Таким образом как бы стремились унизить его и его талант.
Такие вот нравы в этой среде всегда бытовали, а сегодня они, пожалуй, еще более жесткие. Молодое поколение на авторитеты не оглядывается, и существовать в такой среде можно, лишь приспособившись к ней. Они задают тон, они определяют курс, они ведут за собой, а не их ведут. И эти перемены коснулись и белорусской службы "Свободы".
Старые эмигранты-белорусы, бежав с немцами на Запад и попав затем на "Свободу", боялись афишировать свой антисемитизм: их бы немедленно уволили. Ныне девяносто процентов сотрудников белорусской службы - молодые журналисты из Беларуси. В девяностом году, когда я начала сотрудничать со "Свободой" (меня "отыскали" оттуда, когда рухнул "железный занавес", заинтересовались моими статьями на темы белорусского возрождения), о них мало что было слышно. Трое из них работали в ведущей партийной газете Беларуси (в том числе и Лукашук). Отношение к евреям, как бы они ни рядились в тогу демократов, работая на американской станции, у них осталось прежнее, оно у них в крови.
В декабре 1998 года одна из сотрудниц, Алена Тихонович, записывая мой материал, вдруг спросила, что это за шум в трубке: "Я думала, что ты жидовскую музыку слушаешь!"
Потом за нее извинялся Лукашук и говорил, что ничего такого она не думала, слово "жид" - в лексиконе чешского языка, Алена просто сказала по-чешски. Он в ту пору еще только претендовал на пост директора службы и боялся, как бы возникшая коллизия не помешала его продвижению.
Его предшественник Вячка Станкевич в "еврейском" вопросе старался быть как можно осторожнее (как-никак старый эмигрант, знал, что это могло плохо кончиться для него), но и он в 1996 году под давлением двух тогдашних лидеров Белорусского народного фронта Зенона Пазняка и Сергея Наумчика предпринял анти семитскую акцию против меня. Им не понравилась моя статья, опубликованная в одной из белорусских газет, где я выступала против насильственной бепорусизации.
- Нам такие корреспонденты не
нужны! - заявил он мне по телефону.
- С таким подходом к теме.
- Что, еврейка не имеет права пи
сать на такие темы? Только белору
сы? И то, если их взгляды совпада
ют с вашими? - спросила я его в свою
очередь. - Иначе как антисемитизм
я ваше заявление не расцениваю!
Станкевич стал оправдываться, что ничего такого не имел в виду, что он - не антисемит, но тем не менее стал реже выпускать меня в эфир. Показал Пазняку и Наумчику, что все-таки наказал меня. А Наумчика после их бегства с Пазняком за границу взял в штатные сотрудники.
Но, может быть, я ломлюсь в открытую дверь, и не следовало на каждый случай реагировать стопь болезненно? Стоило!
Вся беда наша, беда евреев, как раз в том, что мы готовы на все закрыть глаза, все оправдать - в надежде, что нас поймут, не тронут, будут уважать... Никакие уроки прошлого не идут нам впрок, и мы вновь и вновь наступаем на одни и те же грабли. Чем больше мы надеемся на чей-то здравый смысл, на порядочность, на уважение, тем больше нас хотят унизить и "пригвоздить" (пример тому - неуклюжая внешняя политика Израиля, проводимая Пересом; конференция ООН в Дурбане). А потом удивляемся, что антисемитизм, который Эйнштейн называл тенью еврейства, не только не исчезает, но еще и усиливается, даже в демократических, казалось бы, государствах.
Унижением уважения не купишь. Когда в январе 2000 года Лукашук объяснил мне, что на темы антисемитизма я больше писать не буду, так как я "необъективна", а будут писать другие (то есть белорусы, поскольку среди стрингеров я была единственной еврейкой, а в центральной службе евреев вообще нет), я сочла за лучшее расстаться со службой, нежели поступиться своим национальным достоинством.
Кстати, когда я работала над книгой об антисемитизме, знакомые израильтяне говорили мне, что эта тема их не интересует: "Здесь, в Израиле, мы уже отвыкли от такого понятия. Мы израильтяне, и в мире к нам относятся именно как к израильтянам, а не к евреям".
А сотрудница израильскогого посольства в Минске, которую я ознакомила со своей рукописью, буквально набросилась на меня: "Где вы видите антисемитизм? Если вам так плохо здесь, в Беларуси, почему не уезжаете в Израиль?"
Слепота дорого стоит не только отдельному человеку, но и всей стране, если ею, слепотой, поражено множество граждан. Израиль, похоже, с каждым месяцем все больше ощущает её плоды на себе. И не надо стенать, упрекая весь мир, какой он плохой, не хочет помнить, что случилось с нами, евреями, в годы Второй мировой войны, и попустительствует мусульманам, которые хотят нас уничтожить.
Давайте будем правдивы и откровенны хотя бы перед собой: не мы ли сами ведем себя к новой Катастрофе? Почему кто-то должен за нас заступаться, защищать нас, если мы сами себя не умеем уважать и защищать?
Известно, какую роль на конференции ООН сыграл Арафат. И что же, удержало это Переса от встреч с ним (разумеется, с согласия Шарона)? Один день Шарон называет его вторым бин-Ладеном, на второй - посылает к нему своего сына, на третий говорит уже о переговорах Переса и Арафата...
Придает такая позиция уважения к Израилю в мире? Приведет ли к уменьшению антисемитизма? Думаю, ответ ясен: нет. Но мы все продолжаем надеяться на благоразумие "чужих". На чужое благородство. А где наше благоразумие, наше самоуважение? Нет их, так нечего надеяться и на чужое.
Нет, никуда от проблемы антисемитизма, этой тени еврейства, нам не деться. Похоже, все надо начинать сначала, заново - с борьбы с собственной слепотой и глухотой.
Когда Жаботинский предупреждал европейское еврейство о грядущей Катастрофе, его не услышали. Когда Эйнштейн поднял голос против народившегося немецкого фашизма, немецкие евреи обвинили ученого, что он своими выступлениями восстанавливает власти против евреев.
К слову сказать, и упомянутый мною оппонент Рубинчик пытается черное выдавать за белое. Я писала о том, что в Беларуси нет музея Катастрофы и уже не будет, он же па рирует: как же, в офисе еврейской общины была экспозиция (как будто музей и экспозиция - равноценные понятия), да вот "Джойнт" не дал на офис деньги.
По данным двухлетней давности в Беларуси оставалось 28 тысяч евреев - столько, сколько в Казахстане, хотя Беларусь вслед за Россией и Украиной в Сохнуте считали одной из республик, где есть сильная еврейская община.
Все это давно стало мифом, и, как . всякий миф, он далек от реальности. С утверждением бывшего сотрудника белорусской службы радио "Свобода" Сергея Шупы о том, что "этот континент исчез, как Атлантида", вполне можно согласиться. Его же заключительная фраза - "его наследниками остаемся мы все" лишь подчеркивает, что у евреев Беларуси не осталось и наследников. Наследниками кого и чего могут быть белорусы? Только своей культуры, как евреи - своей.
Освободившееся от евреев пространство - и духовное, и физическое - заполняют другие. И раньше в городах Беларуси, главным образом на рынках, было много кавказцев. Появились и чеченцы - в Могилеве, Бресте (здесь есть целая слободка чеченцев), Минске.
К ним добавились и таджики. Многие таджички с детьми сидят у входа в метро, просят милостыню. Шастают их дети и по базарам, выпрашивают подачки;
Благодаря притоку этих людей общая численность населения Беларуси (около 10 миллионов) в среднем остается на одном уровне, но духовная, культурная среда становится иной. Пройдет "... надцать" лет, и белорусы могут не узнать свою страну. Интересно, кто с кем тогда поведет "лингвистический" спор?
Впрочем, нам надо думать о себе и не утешаться якобы "безобидными" лингвистическими изысками каких бы то ни было "интеллектуалов", где бы они ни жили - в Прибалтике, Беларуси или Израиле. И не только интеллектуалов, достаточно напомнить о недавнем матче между вильнюсским "Жальгирисом" и "Мак-каби" из Тель-Авива, во время которого футбольные фанаты "Жапь гириса" выкрикивали антисемитские лозунги. Вильнюсский футбольный клуб оштрафован контрольно-дисциплинарным комитетом УЕФА на 10000 швейцарских франков. Чтобы впредь неповадно было и его болельщикам.
А кто "оштрафует" интеллектуалов-лингвистов? Мы сами, если восстанем против их далеко не наивных и хорошо продуманных "творческих опытов". Ведь антисемитская эпидемия, как мы не раз убеждались, способна распространяться, подобно чуме.
| "Новости недели" | "Еврейский камертон" |
|
