ИДЕАЛЬНЫЙ СЕКС И ЯПОНСКАЯ ЧАЙНАЯ ЦЕРЕМОНИЯ
Третья теорема маркиза де Сада
Одна из возможностей разнообразить секс - эффекты обстановки. И как обычно, в поисках "верхних этажей" секса нам снова приходит на помощь маркиз де Сад, учитель того, "как поступать не нужно". Читая садовскую "Жульетту", мы видим, как много значит для садовского секса обстановка, как заботливо Сад ее обрисовывает: неприступный замок или монастырь, жерло вулкана или пустыня, океанские просторы и сибирские снега. И одновременно мы понимаем, как мало значит для садовского героя вся эта обстановка. Его интересует оргазм, все тот же оргазм, - и в снегах Сибири герой де Сада не видит Сибири, ему нужен снег, только снег, который сегодня он мог бы просто достать из холодильника, не вылезая из своей уютной парижской постели. Вся эта роскошь природы теряется для него, он ведет себя как безголовый американский турист.
Можно ли по-настоящему интегрировать в секс эффекты обстановки, чтобы из "просто обстановки" она превратилась в его необходимую составную часть? Сделав это, мы добавим сексу бесконечно много новых возможностей, - ровно столько, сколько существует этих "обстановок", созданных природой и человеком.
Здесь невольно приходит на ум японская чайная церемония. Банальный процесс чаепития в ней возводится на столь невероятную высоту, что само питье в этой церемонии уходит куда-то на второй план, а на первый план выходит сумма духовных феноменов, формальной связующей нитью которых оно является. На первый план выходит душевная атмосфера события, где существенную роль играет окружающий пейзаж. Тонкие нюансы пейзажа, какие-нибудь медно-золотистые листья осенних деревьев, рассыпанные по дорожкам парка. Или озаренный утренним солнцем склон горы Фудзи, чуть прикрытый туманной дымкой... И сразу становится ясно, что чайная церемония - это прообраз идеального секса. Человек, который постиг этот ритуал, поднимется и в сексе на столь же невероятную высоту. Это подсказывает нам модель экологичного секса, секса, который привносит единение с окружающим миром, который встраивает в сексуальное действо всю окружающую вселенную.
Рассмотрим западный вариант "секса на природе". Два человека, которые развлекаются на берегу реки, - река существует отдельно, небо отдельно, кусты отдельно, - и в этих кустах, такие же отделенные от всего остального (да, пожалуй, и друг от друга), резвятся двое человеческих животных. Закрыв глаза, включив кондиционер, чтобы создать иллюзию набегающего ветерка, и поставив кассету с соответствующими природными шумами (плеск волн и так далее), они могли бы с тем же успехом резвиться у себя дома.
Приближением к "японской" модели секса, построенной на принципах чайной церемонии, будет тот же самый пейзаж, но увиденный глазами художника. На полотне художника весь окружающий мир превращается в сцену, на которой разыгрывается эта любовь. Весь окружающий мир как бы вовлекается в сексуальную сцену: небо, трава, берег, река, пасущиеся невдалеке коровы, - все это сливается в едином экстазе, как бы в едином групповом акте. Секс превращается в центральную ось, вокруг которой строится этот пейзаж. Трава - это не просто трава, а "трава, которая шелестит вместе с нами", небо - не просто небо, а "старое небо, которое ностальгически любуется нами, то и дело погружаясь в воспоминания молодости", коровы, которые "делают вид, что ничего не замечают", сексуально озабоченная река, которая "тихо подкрадывается к берегу, чтобы заглянуть за куст", куст, который "сотрясениями своих жилистых веток тоже участвует в нашем экстазе".
И все это нужно воплотить не на безжизненном холсте, а в сексе и через секс. Нужно вовлечь все это в свой секс, нужно соблазнить природу на групповую оргию. Граница вещей колеблется и рвется, - в конце концов, внешний мир, в тех формах, к которым мы привыкли, - только иллюзия восприятия. Граница между вещами иллюзорна, воспринимая тихий шелест травы, мы сами на миг перевоплощаемся в эту траву. В сексе пространственная локализация на время исчезает, ты как бы растворяешься в теле партнера, - и в теле виртуальных партнеров: в реке, в кустах, в небе, в траве. Покрывало Майи на мгновение исчезает, и человек чувствует собственным телом это единство всего мироздания.
Природный пейзаж - только одна из бесчисленного множества обстановок, которые можно вовлечь в секс. Это можно проделать и с техногенным окружением: вместить в секс искореженный металл, вперемешку с человеческим мясом, - например так, как это описано Баллардом в его "Автокатастрофе". И все же экзотику приятнее искать в природных пейзажах.
Приятен бывает "секс во время грозы", когда экстаз наступает в блеске молний, - где-нибудь на крыше, под струями теплого летнего дождя, от которых почти не прикрывают поставленные рядом зонтики. Или еще - "секс под звездным небом", когда два человеческих существа переплетением своих тел образуют гравитационный полюс вселенной, вокруг которого обращаются планеты и созвездия, к которому они стремятся, на который обращены их взоры. По какому-то странному капризу судьбы эти двое оказываются именно в той точке, где лучики света от огромного множества разных далеких светил, разделенных миллионами световых лет, наконец-то сходятся вместе. Это способ заниматься сексом с удаленными звездами и галактиками, этот секс позволяет нам участвовать в переплетении мировых вихрей, подключаться к энергетическим потокам, питающим вселенную.
Не исключено, что такой секс может серьезно повлиять на вовлеченные в него природные объекты. На этот способ улучшать экологию обязательно должна обратить внимание "GreenPeace". Впрочем, если наш секс и не изменит судьбу галактик и звезд, то обратное влияние наверняка гораздо сильнее. В сексе рождаются дети - это верно и для такого космического секса, - и кто знает, к каким последствиям приведет запретная связь двух человеческих существ с какой-нибудь удаленной галактикой.
ЭКСТАЗ БЕЗ ОРГАЗМА
Четвертая теорема маркиза де Сада
Китайская миниатюра эпохи династии Тан: старый господин хочет развлечься и все ему в этом активно стремятся помочь - и жена, и наложницы, и служанки, и симпатичные мальчики, и даже кошка с собакой, - но ничего не выходит. Наиболее ярко "трагизм" такой ситуации отразился, пожалуй, в произведениях маркиза де Сада, в страданиях его несчастных героев. Несчастный уже ничего не может, но все еще хочет, - и вот он в ужасных муках пытается добиться N+1-ого оргазма. При помощи десятка ассистентов ему кое-что удается, - после получаса издевательств над самим собой он в течении нескольких секунд действительно получает нечто похожее на удовольствие. Но ему все еще хочется - и пытка продолжается дальше...
Трудно назвать это иначе, чем умерщвлением плоти, - не каждый христианский святой перенес бы подобные истязания. Известно, например, что маркиз де Сад во время подобных упражнений не раз терял сознание. И все эти беды обрушиваются на человека только за то, что он не умеет заниматься сексом иначе. Его страдания - это наши страдания, ведь если разобраться как следует, мы все от него ничем не отличаемся. И над нами, так же как над Садом с его героями, довлеет эта "телеологическая" модель секса, где секс, даже самый долгий и необычный, - это всего лишь растянутое желание "кончить", совершить оргазм, "совокупиться" (фу, слово-то какое). Эта модель отражает идиотский прагматизм современной культуры - даже в своих наслаждениях она не может отказаться от стремления "получить результат", "добиться успеха", "сделать дело" (видимо, чтобы потом "гулять смело"). Секс в этой модели выступает как своего рода трудовая повинность, к которой каждую ночь жены принуждают своих мужей.
Почему в центре секса должен стоять оргазм? Потому что так велит биология? Но ведь биология не предусматривает и минет. Забудем про оргазм, - не секс происходит ради оргазма, а оргазм ради секса. Оргазм - это источник энергии, это двигатель секса, финальная точка, которая связывает и скрепляет сексуальное действо, придает ему динамизм. Оргазм - это развязка драмы, но смотрим пьесу, слушаем мелодию мы не ради концовки, мы наслаждается самим процессом. Если и существует в сексе источник бесконечного разнообразия, им могут быть только нюансы, тонкие эффекты, которые с оргазмом, с оргазмическим экстазом никак не связаны.
Секс, ориентированный на оргазм - это только одна, частная разновидность секса, которая не исчерпывает все его возможности. Точнее, кроме оргазма биологического, существует еще бесчисленное множество разных других "оргазмов", которые с биологией никак не связаны. Где-то в мире идей существуют другие модели секса, которые не ориентированы на оргазм так жестко, как привычная нам.
Можно ли вызвать транс, экстаз без оргазма, можно ли получить состояние, когда человек растворяется в другом человеке, но без этой примитивной физиологии? Оргазм - это "сексуальный взрыв", - про контрасту можно предложить модель, в центре которой стоит "сексуальная тишина". Абсолютная тишина и умиротворение. Оргазм - это агрессия, которая рождается из нежности, - но должен ведь быть и такой секс, где есть только чистая нежность, где агрессия идет на спад и наконец исчезает.
Партнеры. Для этой цели вряд ли подойдут партнеры, между которыми существует только притяжение, - нужно, чтобы силы притяжения слегка компенсировались силами отталкивания, может быть, даже подсознательным желанием убить друг друга, - это придает процессу динамизм и легкое напряжение. И одновременно нужно, чтобы партнеры более-менее знали друг друга и испытывали взаимную нежность, - иначе все закончится слишком трагично.
Обстановка. Абсолютная темнота или мрачный замогильный свет, что-то пурпурно-фиолетовое, - свет слабый, идет откуда-то снизу и падает на мертвенно поблескивающие тела. Свет должен обязательно мерцать, как пламя свечи. Ритмическая музыка с оттенком мистики и запредельности, слегка мрачноватая, - вполне подойдет психоделический транс. Легкое чувство голода. И последнее: должно быть прохладно, - возможно, это намек на могильный холод, который так гармонирует с гоа-трансом.
Ласки. Эрогенным зонам можно противопоставить "зоны интимности". Это не одно и то же. Вот некоторые зоны интимности: шея (но не губы); подмышки (но не плечи); живот под грудью (но не грудь); волосы. События, в которые включаются зоны интимности и эрогенные зоны, имеют совершенно разный характер. Раздражение эрогенных зон ведет к возбуждению желаний. Осторожное воздействие на зоны интимности увеличивает ощущение интимности, близости, без сопутствующей эскалации желаний. Эскалация здесь, конечно, происходит - но это эскалация нежности, которая, если все делать правильно, возбуждением не сопровождается. Движения должны быть медленными, медленными - не забываем про усыпляющий - и одновременно настораживающий - гоа-транс, который должен ими руководить. Легкие касания шеи мертвенно-прохладной рукой...
Действия. Тут ничего придумывать не нужно, есть классические "ритуалы интимности". Например, "кормление из рук", - лучше всего подойдут какие-нибудь мелкие фрукты, без косточек, - скажем, ягоды земляники. Их нужно осторожно вкладывать пальцами в полураскрытые губы. Другой пример - прослушивание при помощи стетоскопа, когда слушают друг у друга удары сердца. Кстати, эти удары отлично накладываются на ритмы транса.
Конечный результат эротических действий - это оргазм. Целью воздействия на зоны интимности и действий интимности является "тишина", "интимная тишина", полное умиротворение, ощущение плотного, но в то же время легкого, ненасильственного и свободного от всякой корысти соприкосновения двух человеческих существ, затерянных в этом мире. Они близко - и они бесконечно далеко друг от друга, встреча проходит как бы уже после смерти, там, где нас уже нет. И не забываем про гоа-транс, - собственно, "экстаз тишины" и наступает, когда ощущение нежности накладывается на гоа-транс. В ритме транса участвуют плавные и замедленные движения партнеров, - а от того, что на музыку накладывается еще и мрачноватый свет, и чувство затерянности, и легкая прохлада с пробегающими иногда по спине мурашками, этот экстаз переходит в настоящий "тихий оргазм", - оргазм, который не имеет ничего общего с биологией.
Конечно, этот "рецепт" не нужно принимать слишком всерьез, - важно лишь понять, что поиски и эксперименты в сексе можно вести и за пределами перебора сексуальных поз или острых ощущений. Природные компоненты секса - только стартовая площадка, строительный материал, из которого можно соорудить все, что угодно. То, что мы привыкли называть "предварительными стадиями" любовной игры, на самом деле имеет вполне самостоятельное значение: именно здесь открыты бесконечные возможности для полета фантазии, именно здесь следует искать новые формы наслаждения. Ничто не мешает сделать так, чтобы эти переживания радикально изменили психологию секса, или даже стали более важными и более острыми, чем переживания оргазма. В сексе эксперимент должен быть тотальным, - нет ничего, что нельзя изменить, или хотя бы попробовать изменить в попытке приблизиться к непосредственному общению душ и тел: тел, которыми являются наши души, и душ, которыми являются наши тела. Потому что главный кайф приносит не результат, а сами эти эксперименты, сам процесс бесконечного экспериментирования над самим собой.
|
